Давай не поженимся! - Страница 45

– Моя бывшая.

– Понятно. И что Милка?

– Она, пока я был с семьей, завела себе престарелого папика, но зато с большим кошельком. Я ведь ей не сказал ничего о новом заказе, и она думала, что у меня деньги кончились. Вот и поспешила сменить любовника. Да еще и передо мной своей добычей похвастаться. Позвонила и ехидно сообщила, в какой клубешник они с папиком придут. Пригласила, метелка крашеная, с ними посидеть, за счет ее хахаля! Ну, я и нагрянул туда с деньгами. Видели бы вы, как Милку перекосило, когда я баксы из кармана пачками доставал!

– А вы спрашиваете – откуда я знаю, что ваш брат шалопай, – усмехнулся Мартин. – Его самым примитивным образом спровоцировали, выманили из дома с деньгами, а потом натравили местный криминал. Дружище, Милку мы не видели, а вот твое полумертвое тело, на котором не было живого места, имели сомнительное удовольствие наблюдать. Сначала ты пил с друзьями почти неделю, возмущенный неспортивным поведением подруги, потом пошел доказывать ей, как она не права, а в итоге едва не сорвал наш контракт! Кстати, тех, кто тебя бил, мои парни нашли. И знаешь, кто их науськал?

– Знаю, – помрачнел Олег. – Я их видел там, в переулке. Они прошли мимо, когда меня били. И Милка смеялась…

– Кто – они? – прошептала я.

– Та самая Милка, она же Людмила Паничкина, и ее новый партнер по койке, – желваки на лице Мартина дернулись, а глаза из голубых превратились в стальные, – Степан Петрович Кругликов.

– Но почему вы говорите об этом так спокойно! – возмутилась я. – Надо в милицию сообщить! Или этот Кругликов настолько крут, что милиция его не пугает?

– И это тоже. Да и доказательств никаких нет. Слова отморозков против слов весьма уважаемого человека. Но я-то знаю, что господин Кругликов сблизился с Паничкиной не просто так. Он узнал, кого я нанял для того, чтобы выиграть пари, и решил вывести вашего брата из игры.

– Значит, этот самый Кругликов и есть ваш будущий тесть?

– Этого не будет никогда. – Шрам на лице Пименова побагровел. – Теперь я знаю, на что способен Степан Петрович, и буду готов.

– А почему вы просто не сменили фотографа, почему вытаскивали моего брата? Ведь упущено драгоценное время!

– Во-первых, ваш брат действительно лучший, а во-вторых – в том, что с ним произошло, есть немалая доля моей вины. Олега ведь не просто ограбили, его хотели убить. Или, в крайнем случае, искалечить. Теперь по существу, Варя.

– По существу чего? – ненависть к неизвестному мне типу, готовому ради выгодного брака своей б…ой дочушки убивать, вытеснила все остальные чувства. А заодно – и память.

– Итак, есть очень талантливый фотограф, но при этом совершенно безалаберный и неорганизованный человек Олег Ярцев. У меня с господином Ярцевым контракт на внушительную сумму, но гарантий, что упомянутый господин не вляпается в очередную глупость, у меня нет. А гарантии мне нужны. И я предлагаю вам, Варя, стать личным секретарем, компаньоном вашего брата, сопровождая его во всех поездках и не позволяя ему отвлекаться на ерунду. Гонорар – сто тысяч долларов. Причем в вашем случае – независимо от результата.

ЧАСТЬ 3

ГЛАВА 28

Бли-и-ин, хреново-то как! И фига она вчера так нажралась? Хотя нет, от обычного ужора так не выворачивает, а значит, еще и косячок употребила. Если папанька узнает, вони будет!

Альбину аж перекосило от такой перспективы. От чего ее физиономия, и в лучшее время не являвшаяся эталоном красоты, окончательно утратила человеческие черты. Больше всего это опухшее нечто напоминало сейчас чан со свинскими помоями. Остатки боевой раскраски придавали особую пикантность месиву.

Ну а смрад, старательно укутавший прелестницу со всех сторон, придавал образу «Алюша Кругликова после пробуждения» завершенность.

Весьма впечатляющую завершенность, похоже. Во всяком случае, рядом вдруг послышался испуганный всхлип, а потом – характерные звуки, знаменующие срабатывание обратной перистальтики.

– Что за?.. – простонала Альбина, с трудом поворачивая чугунный нарост на шее, у нормальных людей именуемый головой. – Ты кто?

– М-мери, – проикала абсолютно голая взлохмаченная блондинка, чей цвет волос не был натуральным.

– И какого… Мери, ты блюешь в моей постели? Че вообще ты тут делаешь?

– Я… – продолжить у девицы не получилось, очередной спазм вывернул ее практически наизнанку.

– Эй, ты че…ла?! – Куча простыней, на которую пришелся последний залп, вдруг зашевелилась, и оттуда появилась опухшая физиономия длинноволосого парня. Тоже совершенно незнакомого. – Какого… ты меня облевала, сука?! Я тя щас… Ой, ё!

Это он Алюшу разглядел. И выражение лица, на котором испуг и отвращение с визгом отнимали друг у друга пальму первенства, мадемуазель Кругликовой не понравилось. Совсем.

А когда Альбине Кругликовой что-то не нравится, она сообщает об этом сразу. Причем доступным народу языком, которым девица (ха!) владела в совершенстве.

А если слова оказываются недостаточно убедительными, в качестве дополнительных аргументов Алюша применяет пинки, пендели, затрещины и зуботычины. Что, учитывая отнюдь не хрупкое телосложение, сороковой размер ноги и внушительные ладошки с пальчиками двадцать второго размера, окончательно убеждает собеседника, насколько он (она) был не прав.

И даже способное вогнать неподготовленного человека в транс зрелище здоровенной голой фурии, чьи силиконовые груди во время разборки напоминают свихнувшихся медуз, не мешает мадемуазель Кругликовой учить всяких недопырков жизни.

Что? Она только что всю ночь протрахалась с этими недопырками? И что с того? Это еще не повод терпеть их наглые выходки и особенно – реакцию на нее, Альбину! Вот если бы они попытались доставить гостеприимной хозяйке утреннее удовольствие, чтобы хоть немного облегчить отходняк, тогда все было бы чики-пуки. Может, даже денежку какую получили за старание. И завтраком накормили бы их.